Category: психология

Category was added automatically. Read all entries about "психология".

promo werewolf0001
Buy for 100 tokens
Buy promo for minimal price.

Рената Литвинова против гомофобии

Открытая лесбиянка отстаивает права "не таких как все".

"...Конечно, я не приемлю никакой гомофобии, никакой сегрегации, никакого расизма, потому что это все звенья одной цепи. Когда вы отстаиваете свое право быть такими, какие вы есть, вы отстаиваете права всех меньшинств и всех людей, которые непохожи на "нормальных". Норма для меня - наивысшее оскорбление. Это мое мнение", - говорит Рената Литвинова

Как "хорошо" по шариату жить

http://sanyok-belarus.narod.ru/iran/7_shiraz/
Я понимающе кивнул. Камран немного помолчал и спросил:
- У вас в стране много гей клубов?
- Не знаю, - ответил я, - я нормальной ориентации и в гей клубы не хожу.
- Алекс, я должен тебе сказать, я – стопроцентный гей, ты ничего не имеешь против?
Я не был смущен ни его вопросом, ни тем, что он гей. Сколько раз мне заискивающе задавали вопросы, есть ли в моей стране геи, гей клубы, или был ли у меня когда-нибудь секс с мужчиной. В этой стране наблюдается серьезный дефицит женского внимания, и в то время как за внебрачные любовные связи бьют палками, а за гомосексуальные связи вешают, существует безумное количество парней, которые от безысходности и иногда от скуки не прочь узнать друг друга поближе.
- Я не возражаю, если ты уважаешь мои убеждения – я нормальной ориентации на все сто процентов. Если честно, из всех иранцев, которых я видел - ты первый, кто не постеснялся об этом сказать.
- Ты ведь знаешь, что у нас за гомосексуализм предусмотрена смертная казнь, поэтому многие боятся об этом открыто говорить, - ответил Камран.
- Почему ты считаешь себя геем, может быть, ты – как и все другие, хочешь мужчину только потому, что рядом нет женщины?
- Нет, Алекс, я стопроцентный гей. Я давно это чувствовал, но окончательно определился лет шесть назад, тогда я пошел к психологу и поговорил с ним. Он сказал, что у меня тяжелый период в жизни, мне нужно жениться, сменить работу так, чтобы чаще общаться с женщинами. Что он мог еще сказать - он же был иранский психолог! Не мог же он признать, что я – гей, его бы за это выгнали с работы.
Тогда я женился, организовал свой бизнес - стал продавать женскую обувь в магазине, там общался только с женщинами, но все равно чувствовал, что это не моё. Потом во время своей командировки в Сингапур я записался на приём к психологу и прошел у него восемь сеансов, после который он однозначно сказал: «Тебе не нужны женщины, ты настоящий гей, но не нужно переживать по этому поводу или что-то предпринимать - живи, как живешь, и радуйся жизни».
Мы подъехали к его дому, это был многоэтажный особняк.
- Теперь я вкладываю много денег в недвижимость и строю многоэтажные дома и особняки. Этот дом я сам спроектировал и построил. Но я себя чувствую здесь очень одиноко, я не могу приглашать сюда мужчин, потому что никто не должен знать, что я гей. Если бы ты был иранцем, я бы, наверное, сказал тебе, что это вовсе и не мой дом, и что я снял его на время, а рано утром попросил бы тебя уйти, чтобы нас никто не видел вместе. Так я и живу, от командировки к командировке, больше всего мне нравится ездить в Таиланд и Индию.

Фарзанэ́ – невероятно обаятельная и очаровательная девушка, мы познакомились еще в Бендер Аббасе, и я обещал навестить её в Ширазе, где находился её университет. Она была настолько рада моему приезду, что обняла меня и взяла за руку. Мы пересели в такси, разместившись на заднем сидении, и поехали на могилу Хафиза. Мне кажется, многие молодые пары специально берут такси «дар баст» и потом бесцельно катаются по городу, ведь задние места – это единственная возможность побыть ближе друг к другу. Она крепко сжала мою руку и прижалась ко мне.
- Тебе нельзя этого делать, ты же иранская девушка, - предупредил я.
- Алекс, я здесь очень одинока, - ответила Фарзанэ и еще сильней прижалась ко мне, - у меня здесь почти нет друзей, я живу в общежитии и каждый вечер должна туда возвращаться в девять часов, и нельзя задерживаться. Я ненавижу это место, там живут одни девушки, они завидуют мне, и мы совсем не общаемся. В этом городе у меня только одна близкая подруга, мы хотим переехать с ней на квартиру. Но родители не разрешают, они хотят всё контролировать, звонят мне каждый час, чтобы убедиться, что я в общежитии или в университете. С иранскими парнями я почти не общаюсь, они постоянно обманывают и некрасиво себя ведут. А на учебу я должна одевать черный хиджаб, но я этого не хочу! Я родилась девушкой, и я хочу чувствовать, что я девушка, хочу выглядеть красиво, хочу быть привлекательной. Мне очень тяжело.
Я положил её руки в свои и крепко сжал. При этом я случайно посмотрел на её запястья и заметил на них множество порезов и царапин.
- Чем ты так поцарапала руки?
- Когда у меня была сильная депрессия, я царапала их до крови, от этого мне становилось легче. Тогда я не могла себя контролировать, а сейчас всё прошло. Доктор прописал мне таблетки, и я их регулярно пью, иначе у меня опять будет депрессия.
Еще в Бендер Аббасе я заметил, как она пила гору таблеток после ужина, тогда она сказала, что болеет, и я не придал этому значения. Я не успел ничего ответить, потому что мы приехали в Арамга́х э Ха́фез (Мавзолей Хафеза), вечером это место казалось волшебным и удивительным.
- Здесь я не могу держать тебя за руку, - объяснила Фарзанэ, - по парку ходит полиция, если нас увидят, то арестуют.

Вполне казалось бы благополучная страна. Но из-за совершенно безумных шариатских законов - в стране полно педерастов, а девушки от отчаяния едят горстями таблетки и царапают руки до крови. Это как, нормально?
Нет, все же нужна Империя. Если бы не 1917 год - в двадцатые Иран стал бы наш и не было бы этого безумия. Но поправить - ничего еще не поздно.
И это мы - должны нести им правду, а не они - нам.