Вопрос соотношения политики Сталина и событий ВОВ – едва ли не самый болезненный в отечественной историографии. И одновременно, победа в войне – это и есть то на чем держится хоть какая-то легитимность сталинизма и Сталина сегодня. Гордиться больше нечем – разве что индустриализацией, но событие это вряд ли можно возвести в культ. Все остальное – мрак репрессий, коллективизация, расстрелы, ГУЛАГ, высылки целых народов, проигранная Финская война, сомнительное участие в разделе Польши –все это повода для гордости ну никак не дает. Разве что самым упоротым.
В общем то, вопрос победы в ВОВ был актуален с самого 1945 года. Именно тогда – сложилась новая и внешняя и внутренняя легитимность власти и государства. Внешняя легитимность – СССР уже не был изгоем, он был одним из основателей ООН, столпов послевоенного мира, государством – победителем нацизма. Во внутренней политике – именно Победа примирило народ и государство. До 1945 года в стране по сути продолжалась в разных формах вялотекущая гражданская война, иногда прорываясь кровавыми вспышками репрессий – рецидивов жестокости Гражданской войны. Немалая часть населения ждала падения режима. После 1945 года стало понятно, что надо уживаться – власти и стране.
Впрочем, как сейчас стало понятно – гражданская война не прекратилась, она лишь замерла на какое-то время. В форме социальной войны и социальной ненависти – Гражданская продолжается и поныне.
Власть пытается на 9 мая драпировать мавзолей какими-то фиговыми листками и делать вид что Сталина не существовало. Выглядит жалко, как впрочем и любое большое вранье. Сталин существовал, от этого никуда не денешься, и его не «отменить» как сейчас модно, если просто сделать вид что его никогда не было. Другая на мой взгляд ошибка – чрезвычайная зацикленность всех комментаторов на самой войне, как будто те или иные решения после 22 июня могли многое изменить. Нам надо понять одну вещь, 22 июня – это наш стратегический проигрыш, сам факт того что мы допустили поход на нас Гитлера после того как он подмял под себя всю Европу, после того как у него не осталось в тылу никого, кто бы мог отвлечь его от нас, после того как он заставил на себя работать оборонную промышленность всей Европы и собрал все трофеи – это уже была катастрофа для нас. Эту войну нельзя было выиграть малой кровью и быстро. И договориться было нельзя – Гитлер вел эту войну как экзистенциальную, он поставил на карту все, и собственно, ради этой войны он пришел к власти в Германии. Он никогда не скрывал, что собирается напасть и никогда не отказывался от своих намерений. А вот мы, своими последовательными ошибками – сделали это нападение возможным и катастрофичным. Ответственность за 22 июня несет лично Сталин со всеми теми довоенными ошибками, какие он совершил. А их было куда больше, чем правильных решений. Увы, в церковном училище не преподают геополитику…
Если кратко, то…
1. Запрет коммунистам сотрудничать с СДПГ, несмотря на то что Гинденбург поддерживал именно СДПГ и решение предложить сформировать кабинет НСДАП было вынужденным. ВКП(б) ненавидело германскую СДПГ давно и страстно, потому что именно немецкие социал-демократы в свое время сделали невозможной коммунистическую революцию в Германии. Для Сталина и ВКП(б) на тот момент формирование правительства правой НСДАП было наверное даже более выгодно, потому что это возможно отняло бы голоса у СДПГ и эти левые голоса ушли бы КПГ – германской компартии Тельмана. Грызня двух крупнейших левых партий Германии ослабляла левое движение в целом, но Сталину было наплевать. Так Сталин хотя и косвенно (по недомыслию и ненависти) но поспособствовал приходу к власти Гитлера.
2. Война в Испании – это попытка Сталина создать коммунистический анклав на дальних подступах, как троянского коня в тылу стремительно правеющей Европы – но и она благополучно провалилась. Частично потому что Гитлер маневр Сталина понял и сделал все чтобы республика проиграла войну. Частично потому, что сам Сталин и там – исповедовал политику «кто не с нами тот против нас» чем отвратил от республики многих. Косвенным последствием сталинской эскапады в Испании (тут я отмечу, что концептуально Сталин был прав, но подвело исполнение) было падение республики во Франции, ожесточение правых и стремительный проигрыш в войне. Война в Испании, у французского порога – до предела обострила внутрифранцузские политические противоречия и в немалой степени привели к тому, что французский офицерский корпус, в основном состоящий из правых - массово предал Родину и выдал страну врагу.
3. История с массовыми репрессиями в советском офицерском корпусе, начатая с того, что немцам удалось подкинуть через Прагу состряпанную активку о офицерском заговоре во главе с Тухачевским. Воспаленный мозг диктатора отреагировал так, как наверное не ждали и сами немцы. Они ждали процесса и обезглавливания верхушки РККА. А началась полномасштабная чистка во всех командных звеньях, затронувшая всю армейскую вертикаль. В кровавой вакханалии – армия просто осталась без и так не блестящего, но все же хоть как то подготовленного командного кадра. Никакой шпион на самом верху не смог бы сотворить столько зла в отношении армии, сколько сотворил обезумевший вождь и его рукастые подручные – наркомвнудельцы. И это все происходило в преддверие уже совершенно явной войны.
4. Заключение договора о ненападении между Германией и СССР и соучастие в нападении на Польшу.
Вот об этом, равно как и о прибалтийской акции – надо говорить намного подробнее, ибо это была ключевая ошибка Сталина, сделавшая события 22 июня 1941 года вообще возможными.
Давайте начнем вот с чего – какие реальные интересы были у СССР до 22 июня 1941 года?
- Ликвидация нацистского режима в Германии.
Ликвидация нацистского режима в Германии была абсолютно необходима и до 21 июня, потому что Адольф Гитлер, рейхсканцлер и фюрер Третьего Рейха сделал своей idée fix нападение на СССР. Он никогда этого не скрывал и никогда не отказывался от своих намерений. Более того, он никогда не скрывал и своих намерений совершить геноцид.
Сегодняшние размышления о том, что если бы Сталин ударил первым, еще неизвестно, на чьей стороне воевали бы союзники – это домыслы. Во-первых – Гитлер уже захватил Францию, и воевал с Великобританией. Черчилль был против любого соглашения и любых переговоров с Гитлером, равно как и США никогда не встали бы на сторону, противоположную британской. Во-вторых – у Сталина были две прекрасные возможности расторгнуть договор и ударить по Гитлеру, которыми он не воспользовался.
А теперь вопрос – а что же делал Сталин до войны.
На самом деле его политика имела смысл, хотя была ошибочной и трусливой. Сталин все время пытался подсунуть под удар Гитлера кого-то другого вместо СССР и надеялся, что Гитлер в какой-то момент завязнет и война превратится в позиционную. Этапы этой политики были таковы
- Подписание договора о дружбе между СССР и Германией.
- Нападение Германии на Польшу и соучастие СССР в нападении. Гитлер подозрительно легко справляется с Польшей, но это не насторожило.
- Нападение Германии на Францию. Это видимо была основная ставка Сталина – он никак не ожидал что война закончится за шесть недель, при том что Первая длилась четыре года. Падение Франции было шоком для Сталина – впрочем, не для него одного. Но выводов он не сделал и тут.
- Последняя и самая постыдная сталинская провокация – Сталин дает лживое обещание поддержать народное восстание в Югославии – и ничего не делает. Это не менее грязное и постыдное действие, чем выдача Англией и Францией Чехословакии. Но Гитлер не застревает и тут – хотя Сталин вероятно выигрывает 3-4 недели.
На что еще мог надеяться Сталин? На десант в Англию – и Гитлер лгал, уверяя, что так и будет. На то, что Гитлер пойдет в Африку или на Ближний Восток. Сталин постоянно пытался увернуться от войны, не понимая, что для Гитлера эта война и есть то, ради чего он пришел во власть, и он от своей цели не отступит. В каком-то смысле позицию Сталина можно оправдать тем, что он вроде бы как своим поведением исправлял ошибки, допущенные в 1914 году, не желал, чтобы СССР оказался вовлеченным в ненужную ему войну. Это можно понять, но… время было другое, действующие лица были другие, и понять, что утихомирить Гитлера не удастся, и что остановить его никто не остановит – было можно.
А значит, надо было бить первыми.
Варианта было два, оба связанных с войной.
1. Ударить во время немецко-польской войны.
Плюс в этой истории в том, что залегендировать развертывание РККА проще простого – собираемся брать Львов и Брест, по договоренности. Внезапность удара по только что разгромившему польскую армию, исчерпавшему запасы топлива и боеприпасов вермахту – обеспечивается на сто процентов. Рука об руку с РККА – воевали бы и оставшиеся неразгромленными части польской армии.
Вероломность нападения? Да, но Гитлер сам напал на нас вероломно, напомню. Как он только что вероломно напал и на Польшу. Как он нарушив Мюнхенский договор, захватил Чехословакию. Франция и Великобритания были бы поставлены в ситуацию, когда они не смогли бы ничего предъявить СССР – так как СССР наказывал агрессора, который только что напал на суверенную страну – и, следовательно, СССР законно пришел Польше на помощь. Да еще и учесть, что Франция и Великобритания были связаны оборонительным союзом с Польшей и так же обязаны были прийти ей на помощь в случае нападения.
Оказав помощь Польше, Сталин имел бы не только великий шанс закончить многовековую русско-польскую вражду, но и иметь возможность требовать от послевоенной Польши демократического правительства с широким участием левых. Почти наверняка – преступная политическая линия Пилсудского-Бека была бы в глазах поляков безвозвратно скомпрометирована, и возобладала бы линия Дмовского, на выстраивание нормальных отношений с Россией.
Но мы бы тогда не получили Львов, да?
Ответьте тогда на два вопроса
- А Львов нам сильно помог летом сорок первого? Не там ли нашим в спину стреляли?
- С учетом нашего сегодняшнего опыта – не стоит ли признать включение Львова в состав любого русского государства огромной ошибкой? Все это нам обошлось чрезвычайно дорого – получив Львов, мы в итоге потеряли всю Украину.
2. Ударить в спину во время войны с Францией
Во время войны с Францией – на Востоке оставалось всего шесть дивизий. Скорее всего, Гитлер не успел бы перебросить достаточно сил за то время пока РККА продвигалась бы к Берлину. Наступать наши генералы умели куда лучше, а вермахт опять же не был готов противостоять удару РККА, имея куда меньше ресурсов, техники и сил.
Открытие Сталиным второго фронта – могло привести к краху плана Рот, к формированию во Франции антифашистского фронта, к восстанию антифашистских сил в Польше и Чехословакии, к решению Черчилля продолжать войну во Франции любой ценой – и к разгрому Германии уже к концу 1940 года. Сил противостоять трем наступающим армиям – у Гитлера была намного меньше, чем у Второго Рейха в 1915-1918 годах.
И опять же – действия Сталина оправдывались бы тем, что он напал на страну, которая сама только что совершила несколько неспровоцированных нападений и оккупировала соседей. Гитлер и Третий Рейх никак не виделся страной под защитой международного права – он от него открыто отказался, поставив себя вне закона.
При желании и при правильном понимании ситуации – Сталин имел несколько прекрасных возможностей ударить по Гитлеру первым, причем оправданно с точки зрения международного права и завершить войну, не понеся и сотой доли тех потерь, которые мы понесли в ВОВ.
Тогда почему Сталин этого не сделал?
Потому что у него был собственный план войны…
Сталинское предвидение войны и меры, предпринимаемые к ее подготовке – изобиловало грубыми ошибками. Большинство из них проистекает из предвидения Второй мировой войны как продолжения и точной копии первой – Сталин оказался неспособен ни отказаться от устаревших догм ни представить новый рисунок войны, подобно Гитлеру. Назову лишь основные сталинские ошибки.
1. Тезис о непрочности тыла. Сталин и ВКП(б) предполагали, что одной из причин, почему Гитлер не решится напасть, будет непрочность тыла капиталистических стран, якобы рабочие только и ждут чего-то подобного, чтобы поднять восстание и прийти на помощь первому государству рабочих и крестьян. Сталин почему то думал, что мастером пропаганды и обещаний является только он и что правой пропаганды – не существует. Так же он –этим впрочем грешили все советские вожди – сильно недооценил национализм и националистические чувства. Как оказалось, Германия прекрасно отвоевала с нами все четыре года, восстания не случилось даже когда советские войска подошли к Берлину. А из немецких окопов, на крик «немецкие рабочие и крестьяне присоединяйтесь к нам!» гремели автоматные очереди.
2. Заидеологизированная военная доктрина. Сталин и ВКП(б) влезли туда, куда им совсем не стоило бы лезть – в военные вопросы.
Считалось, что РККА это сугубо наступательная армия и все что она будет делать – это наступать. Малой кровью, могучим ударом, на чужой территории, причем наступление будут встречать с цветами освобожденные рабочие и крестьяне. И это несмотря на весьма мрачные выводы, какие можно было сделать по итогам Польши и Франции. Понимая, что вермахт очень силен, наши генералы и маршалы не готовились к обороне, не отрабатывали ни в поле ни в штабах порядок действий при обороне, не разрабатывали планов обороны. Вопрос об отступлении был табу. Когда попытались поговорить об обороне, сверху раздался грозный окрик – вы что, отступать собрались?
Это кстати развеивает некоторые мифы о начале войны – например, что Сталин собирался ударить первым, или что Сталин «проспал» начало войны.
Нет, ничего подобного. Сталин хоть и поздно, но осознал что нападение неминуемо. А дальше все начали действовать исходя из порочной военной доктрины.
Вместо того чтобы отступить от границы, рассредоточиться, оставив сильные авангарды в пограничной зоне – наши наоборот, подвели войска ближе к границе. И начали готовиться… правильно, к наступлению – потому что к обороне готовиться просто не учились. Этим и объясняется то что к 22 июня РККА в пограничной зоне не имела ни наступательной ни оборонительной конфигурации – приказа наступать не было, а как готовиться к обороне не знали, вот и начали готовиться как умели и кто во что горазд. За этим занятием их застали немцы. Когда прошел первоначальный шок от нападения, Сталин приказал контрударом выбросить наступающий вермахт за пределы страны, тем самым усугубив и так непростую ситуацию. Но немцы уже плотно завладели инициативой и без труда разгромили разрозненные и неподготовленные контрудары РККА.
Отмечу, что все операции 1941 года, кроме московской битвы были наступательными, и все они были разгромно проиграны. И даже контрнаступление под Москвой не выполнило задачу – максимум и не привело к разгрому группы Центр и завершению войны уже в 1942 году. Все же успешные великие сражения 1942-1943 годов были оборонительными, всякий раз когда мы пытались наступать – мы проигрывали. И только в 1944 году, переломов основные силы противника в оборонительных сражениях – мы смогли успешно наступать. Если бы не Сталин и генералы могли бы готовиться к наиболее вероятному оборонительному сценарию войны – она несомненно, закончилась бы для нас быстрее и была бы менее тяжелой.
Хотелось бы заметить и насчет некоторых наших гениев – сталинистов, которые считают, что задача обороны столь проста, что к ней и готовиться не надо. Ну, да, конечно. При наступлении ты сам навязываешь инициативу, определяешь время и место удара. При обороне ты отдаешь инициативу противнику, и должен угадать его намерения, а если угадать не получилось – обеспечить быстрое, четкое, адекватное реагирование на инициативы противника. При обороне ты должен быть сильным везде, в то время как при наступлении – только в месте удара. И что легче?
3. Неправильное определение направления главного удара. Сталин неправильно оценил намерения Гитлера – он считал, что Гитлер идет захватить Украину, реализовать тем самым мечты немецких геополитиков еще начала века. Исходя из этого – была непропорционально усилена южная группировка. То, что Гитлер решится идти на Москву – Сталин не предполагал. Хотя мог бы – если бы внимательно прочитал труды немецких идеологов, и понял, что война Гитлера это не захватническая, а истребительная война. Для Гитлера было намного важнее убить как можно больше людей, нежели захватить территорию.
Южной группировке усиление не помогло – она вся попала в котел. Но первопричиной этого котла – был все-таки прорыв на Минск и Москву.
4. Общая недооценка Германии, вермахта и Гитлера – характерна для Сталина не только в 1941, но и в 1942 годах. Сталин недооценивал и качество вермахта и его техническую оснащенность и способность Гитлера вести войну на истощение. Сталин недооценил и степень гитлеровского безумия – потеряв время в Югославии, Гитлер решился наступать, потеряв май и почти весь июнь – Сталин же думал, что год у него еще есть.
Согласитесь, предлагаемые мной варианты вполне реальны и решают задачу которую почему то никто и ставить не хочет. Не отбиться от нападения с наименьшими потерями – а не допустить нападения, разгромить опасный нам режим в зародыше. Хотя нет, некоторые предложения есть. Не раз видел книги, где обыгрывается тема присоединения СССР к «коалиции трех» четвертым членом. То есть, предотвратить нападение можно присоединившись к нападающим. Интересно только, согласится ли Гитлер…
Journal information